Памяти пострадавших
во времена гонений
за веру православную.

В дальний путь ведёт нас Вера
Вглубь веков, страстей и стран,
Где скрывались по пещерам
Сотни верных христиан.

Воды Мраморного моря
У Вифинии шумят.
«В Никомидию на горе
Царь приехал», — говорят.

Слышал он, что тайно
Люди у Креста
Ночью, или утром рано
Исповедуют Христа.

А своих богов забыли.
Не приносят им даров.
И его, царя, хулили,
Не жалея бранных слов.

По заслугам и награда.
Быстро их нашли.
Посчитали. Это надо.
Словом, двадцать три.

И к царю пред светлы очи,
Чтоб держать ответ:
«Почему молились ночью?
Видно страшен свет?»

«Не боимся мы, гонитель,
Света и цепей!
Нас помилует Спаситель,
Сколько нас не бей!

Не откажемся от слова,
Данного Христу!
И по смерти будем снова
Так служить Ему!»

Царь от гнева не в себе:
«Бить до самой смерти!
По устам и по спине
Палкой, камнем, плетью!»

Но отходит от царя
Знатный муж, известный:
«Запишите и меня
К этим страстотерпцам!

Коли так они тверды,
Что и смерть не сдвинет,
Не хочу другой судьбы,
Чем под пыткой с ними!»

И гонитель христиан
Прекратил мученья.
Страшен царь Максимиан.
И без сожаленья

«Исповедников Христа
всех на хлеб и воду!
Адриана – подлеца
Бросить к ним в угоду!

Коль богатство не в расчёт,
Жизни уж не жалко,
Но жена… Ведь только год
Вы женаты… Так-то…

Поглядим, как запоёшь
Перед смертью лютой.
Будет веры хоть на грош,
Поглядим наутро!»

Но Наталия рада вести:
С детства и она –
Христианка. Если духом вместе,
Будет плоть тверда.

С мужем рядом и в темнице.
-«О, блажен ты, Адриан!
Мук не бойся! Пусть свершится,
Что сказал Максимиан.

Но за кровь свою – спасенье
Вам пожалует Христос.
Так не думай об имении,
Злате, красоте волос.

О красе моей невинной
Ты, мой друг, не вспоминай!
Казнь не будет очень длинной,
Ведь за нею – Рай».

А потом, припав к оковам
Узников простых,
Всё просила снова, снова
Их молитв святых.

Вот настал день истязаний.
Кольями избит,
Адриан, из каждой раны
Кровь его бежит.

Бьют по животу Святого.
Внутренности на виду.
Отдыхают тяжко, долго.
Вновь ведут его в тюрьму.

Чтоб мучительнее казни
Не сыскать по городам,
Наковальню, молот взяли,
И на казни будет «сам».

Палачи решили, так:
«Топором не гоже.
Молотом по телу «хряк!»
И нога висит на коже.

Размочаленная кость –
Нет страшнее боли.
Будто в мозг втыкают гвоздь.
Даже лучше кольев».

В час, назначенный царём,
Все на лобном месте.
Двадцати четырём
Казнь, костер, бесчестье.

Адриан ослаб, избитый,
Но шепнул Наталии:
«Мои ноги положи
Ты на наковальню».

И Наталия ноги мужа
Положила под удар.
Взмах и хруст! И крови лужа.
Взмах и хруст! И молот пал.

«Господин мой! Умоляю!
Руку смело протяни!
Больно, милый! Я же знаю.
Ангел сладкий! Потерпи!»

И её под тяжкий молот,
И последний страшный стук.
Адриана дух исторгнут.
После этих диких мук

И других убили тут же.
Всех поклали в печь.
Разразился ливень. Ужас!
Пламя гаснет. И, как меч,

Молния во тьме сверкала.
Страшен был и гром.
Из печи останки взяли,
Скрыли полотном.

Тёплым морем в Византию
Их отправили тайком,
Сколько сотен длинных стадий
Крест висел над кораблём.

Но, прибыв на берег дальний,
И, припав к Святым телам,
Тихо плакала Наталия,
Вспоминая христиан.

Вдруг заснула. И во сне
Вот он – друг желанный.
«Я принес покой тебе.
Он – от Бога данный!

Прими, как должную награду,
И сострадания венец,
Любовь Святого Адриана,
И мук спасительный конец!»

Душа измученной Наталии
Ко Господу и отошла.
Вот так за веру пострадали
Супруги эти. Хороша,

Светла, завидна доля эта!
День памяти о них мы чтим!
И от заката до рассвета
Наш Адриан, Христом храним,

С Наталией молится о счастье
Молодожёнов, их детей,
О том, чтоб жить при доброй власти,
О вере, мудрости царей.

Чтобы Дух Святой в невзгодах
От людей не отступал,
Чтобы в вере камнем твёрдым
Быть, как нам Иисус сказал.

Сыновья мои! Вам, детки,
Эту повесть написал.
В жёны выбирайте редких,
Православных, верных вам.

Вы же, дочери родные!
Помолитесь в оный раз
О супругах, что любили,
Как никто теперь из нас!

июль – август 1998г.