Снился сон, что я на небесах
Слышу хор прекраснейший и строгий,
Что брожу в неведомых местах
Чуть жив, едва передвигая ноги.

Вот уже поющих виден строй,
Будто рать, и нету ей конца!
Вот монахи… дьяконы стеной…
Иереи… причет… И лица

Вижу образ каждого пресветлый!
И чем дальше, тем грозней поют!
И всё глубже проникает трепет,
Страх такой, что ноги не идут!

Но иду… И выше иерархов
Я себе и выдумать не мог!
Хор!!! И сердце бьётся птахой!
Метров через десять будет Бог!

Только есть предел у человека —
Не только наяву, а и во снах
Не царям, и не простым от века,
Нам не должно видеть Божества!

И лишь только уловив дыханье
Смерти, что приблизилась ко мне,
Повернулся, побежал, внимание
Отключилось, поскорей к земле!

Вдруг упал. И вот на четвереньках
Я передвигаюсь. Боже мой!
Страшно мне, не чувствую коленок
И бодаю кочки головой.

Длинный строй. Передо мной начало
Моего нелёгкого пути.
Иереи… дьяконы… устало
Бьётся сердце, Господи, прости!

Вдруг монахи… Двое… Поднимают…
И вериги виснут на груди.
По пуду не меньше, понимаю.
Их кресты, не наши! Господи!…

Поднимают с лаской и покоем,
Бороды касаются земли.
— «Анатолий! Толя! Что с тобою?» —
На небесном шепчут мне они.

4 декабря 1997 г.