В доме Берии, в Сухуме,
Я примерил кителёк,
Что художник по костюмам
Подогнал мне на денёк.

Так бывает на картине,
Неосознанно порой,
Что рабочему мужчине
Выпадет в массовке роль.

Пусть фуражка — не корона,
Но сияют сапоги,
Галифе, всё по закону,
Даже думать не моги.

И когда я приоделся,
В зеркале стоял другой
Чуть внимательней всмотрелся:
Отрешённый взгляд, чужой.

Плечи распрямил до хруста,
Каблуками щёлк, да щёлк.
Это, братцы не искусство,
А какой-то странный шок.

Испугался, в самом деле,
До греха недалеко,
Я как — будто в новом теле,
Перевёрнутый легко.

Думал убежать, но группа
Громко крикнула «мотор»!
Закрутились как у трупа
И снимают разговор.

Я всё видел, словно в сказке,
Сталин, Берия, без зла
Пьют вино, Калинин в маске,
Чуть похожий на козла.

Ворошилов поросёнка
Хвать зубами за пятак,
А потом смеётся звонко,
Коньячок, икорка — смак.

А Лакоба, будто в тире,
Бьёт без промаха в яйцо,
И считает лучшим в мире
Рябоватое лицо.

Чин по чину, ближе к ночи
Мы досняли всё с листа.
Тут не надо и пророчить,
Есть в Абхазии места!

Всё прошло, а стыд остался,
Что у Берии служил,
Что с чекистами связался
И судьбу свою губил.

…Но Абхазия прекрасна
В тихой памяти моей,
Как на плёнке, вижу ясно
Пир для нас, простых людей.

И вино хмельное пряно,
И абхазы – горячи,
И автобус катит пьяный,
И рессорами стучит!

Сентябрь 2017г